- Подробности
-
Опубликовано 03.04.2017 01:14
– Какие проблемы в России являются насущными?
– Мне кажется, русский кризис – на самом деле не только русский. Это мировой кризис, с каким-то особым отражением в России. Мне кажется, что разрешиться судьба России может только в мировом масштабе.
Последние века Запад строит совершенно уникальное общество, во многих отношениях порывающее с традицией человеческой истории.
Оно не земледельческое, а чисто городское. Бывали случаи упадка земледелия. Шпенглер говорит, что это типичный признак упадка конкретной культуры, когда растут большие города за счет деревни. Но всегда большая часть населения все же жила в деревне, а сейчас в США, может быть, три процента людей живут в деревне и занимаются сельским хозяйством, хотя на сельское хозяйство работает большая часть населения, занимаясь производством удобрений, постройкой машин, научными исследованиями, генетикой... Создается впечатление, что это общество враждебно земледелию, и ему нужно к минимуму свести контакт с ним – по возможности заменить человека машиной.
Это общество создано было уничтожением деревни, которое началось в Англии с жесточайших преследований крестьян. Их сгоняли с земли, объявляли бродягами. Этих бродяг клеймили раскаленным железом и вешали. Или заключали их в работные дома, где условия существования были примерно как в тюрьмах. Постепенно они перерабатывались в городской пролетариат, но и там держались под угрозой жесточайших законов, предполагавших, например, смертную казнь за кражу собственности в несколько фартингов, то есть копеек. Террористическим образом за счет деревни было построено промышленное техническое общество.
Теперь жизнь все в большей степени основывается на технике, и техника считается наиболее надежным элементом жизни. И всюду, где можно человека заменить техникой, его заменяют. Техника понимается в широком смысле – не только как машинная техника, но и как отработанная система целенаправленных действий, которой можно обучить кого угодно. Может быть техника биржевой игры, техника рекламы, техника политической пропаганды...
Эта техника подчиняет человека. Она указывает ему и цели жизни, и средства их достижения. И способ отдыхать. Человек работает на технику, а она организует его отдых. Контакт с реальной жизнью заменяется искусственным контактом, через телевизор, как в фантастическом романе... Речь идет о том, чтобы уничтожить природу и заменить ее искусственной природой, а именно техникой. В мире происходит такого сорта переворот.
Эта техническая цивилизация создает большие силы и ряд привлекательных возможностей для русского менталитета. Ведь эта техника основана на науке, каждое новое техническое достижение основано на только что произошедшем научном достижении.
И вот Россия и ряд других стран столкнулись с проблемой: как быть с такой технической цивилизацией? А цивилизация эта крайне жестокая и нетерпимая. Хотя она выступает под маской мягкости, непартийности, терпимости, но это все относится только к тому, что происходит внутри нее и что не препятствует ее функционированию. Внутри себя она готова защищать любые меньшинства: религиозные, сексуальные, какие угодно...
Технологическая цивилизация – это западная цивилизация... С какими-то альтернативами она совершенно не в состоянии сосуществовать. Она их уничтожает. Индейцы уничтожены. Китайцы были подчинены в качестве колоний... Россия же выбрала какой-то очень сложный путь заимствования, усвоения, в то же время стараясь держаться за свои основы.
В России центром была борьба за деревню, чтобы не дать произойти этому перевороту: построению промышленной цивилизации за счет деревни. На этом были основаны реформы Александра II. Для этого сохранялась община, чтобы препятствовать пролетаризации деревни. Когда выяснилось, что этот путь имеет ряд дефектов, министры Александра II и Александра III Бунге и Витте предлагали свой вариант... Но это были действия администрации, которые не вылились в реальные шаги. Было многое подготовлено, что впоследствии осуществлено Столыпиным.
А параллельно развивалось течение крестьянской кооперации, которое давало возможность сохранить центральный элемент семейного хозяйства, сделав его экономически мощным, обеспечив ему выход на мировой рынок, опровергнув ту точку зрения, что только крупные хозяйства конкурентоспособны. И до мировой войны 85 миллионов человек с членами их семей были членами кооперативов – большая часть крестьян. Были огромные кооперативные предприятия — Маслоцентр, Льноцентр – монополисты на мировом рынке, которые опирались на кооперацию крестьянских хозяйств.
Все эти попытки, однако, оказались запоздалыми и не смогли предотвратить революции. Чего же не хватало? Я думаю, того же, чего и сейчас не хватает, – чувства, что Отечество в опасности. Если бы тогдашние помещики адекватно воспринимали происходящее, то, конечно, они готовы были бы пойти на гораздо большие жертвы. Но среди них была распространена недальновидная уверенность в том, что все так и будет катиться...
А (революционная идеология –) марксизм был продуктом той же западной цивилизации, одним из самых радикальных ее учений. Тоже антикрестьянской и антихристианской. Маркс объясняет, почему попытки революции в Англии, Франции не удались, из-за «деревенской буржуазии». Для него деревня была живое противоречие. Его концепция заключалась в том, что общество все более раскалывается на два враждующих класса – пролетариат и буржуазию. А крестьянство противоречило этому тезису. И он называл его «странный класс», «неудобный класс», говорил о «варварстве среди цивилизации».
И теоретически подготовленные большевики-марксисты стояли на том, что страна (Россия) должна быть превращена в единое хозяйство, где будут работать пролетарии. И тогда они встретились со страшным сопротивлением деревни. Силы большевистской власти были разделены между подавлением крестьянских восстаний и борьбой против белых армий. И в конце концов крестьяне благодаря этому свою войну выиграли. Это редчайший случай выигранной крестьянской войны. Конечно, они не могли выиграть эту войну в том смысле, чтобы захватить столицу, установить свое правительство – у них не было такой организации, идеологии. Но они отбились...
Они заставили Ленина признать, что продолжение прежней политики военного коммунизма ведет к скорой гибели Советской власти.
Но тем не менее, в 1930-е годы было повторение того же западного пути: индустриализация за счет разорения деревни. Трагедия России заключается в том, что начиная с тридцатых годов наша страна пошла не по своему пути. Она отказалась от того, за что веками боролась, и стала подражать «английскому пути». Сталин так и говорил: мы отстали на сто, на пятьдесят лет.
Но «догоняющая экономика», – это в принципе невозможно. Знаете, я испытал такие вещи в математике. Тогда были трудны контакты с западными математиками, были целые области математики, не развивавшиеся у нас, но интересные. И я ими начинал заниматься. И видно было, что следуя за тем, что уже сделано на Западе, никогда не сделаешь ничего самостоятельного. Будешь только повторять зады того, что сделано более продвинутыми математиками. Нужно было найти какой-то свой путь, параллельный вариант развития, на котором можно что-то свое интересное создать.
А вот Россия была поставлена в такое состояние, что она должна «догонять».
Причем это не изменилось и в перестройку. Опять нам говорят, что мы должны еще догнать цивилизованное общество. Опять существует некоторый план, который придуман и реализован там (на Западе) и который нам нужно повторить. Фактически это феномен утопического мышления: развитие страны вывести не из ее внутренней логики, ее предшествующего развития, а придумать или заимствовать с некоторого образца...
Мне кажется, что технологическая цивилизация обречена. Ведь она направлена против природы. Но человек является частью природы, и поэтому (технологическая) цивилизация оказывается направленной и против человека. Это выражается и в экологическом кризисе, который является не случайным, а логическим следствием этой цивилизации. Ведь она встала на ту точку зрения, что природа есть просто материал для обработки, по отношению к которому идет речь только о технической целесообразности. А техническая целесообразность не рассчитывает, что будет через столетия – скажем, как будут вести себя те радиоактивные отходы, которые мы сейчас закапываем.
Об экологическом кризисе хорошо известно: озоновые дыры, повышение температуры Земли, исчезновение лесов. Но есть и другой признак, указывающий на то, что технологическая цивилизация идет к своему тупику. Она основана на развивающейся технике, базирующейся на последних достижениях естествознания. Но во второй половине ХХ века заметен резкий упадок естественных наук.
Если в первой половине столетия возникли такие грандиозные области как квантовая механика, теория относительности, генетика, то сейчас ничего подобного нет. Сейчас, когда приводят примеры достижений человечества, говорят о спутниках, компьютерах, новых технологиях. Но это не новые законы природы, а дело естествознания – как раз открывать законы. Процесс резкого спада естествознания многие замечают. Это означает, что из-под ног технологической цивилизации уходит ее фундамент.
– В связи с этим, каково ваше отношение к новой электронной цивилизации, в частности, интернету? Говорят ведь об электронной «мировой деревне». Распространены воззрения, что новая техногенная цивилизация возвращается к каким-то очень архаическим слоям человеческого сознания.
– Возможно, какое-то развитие техники может быть использовано для оживления традиционных форм жизни. Но, с другой стороны, здесь может быть колоссальное преувеличение. Я помню пятидесятые годы – стали появляться компьютеры, на заседании Академии Наук делался доклад о нашем первом машинном переводе как об огромном достижении. А потом информатика встала перед фактом, что электронный перевод не получается, поскольку язык на серьезном уровне вообще не формализуем. Много лет спустя я встретил человека, присутствовавшего на той конференции: он думает, что этот перевод делал человек, а не машина.
Из интервью с акад. Игорем Шафаревичем
http://www.pravoslavie.ru/4531.html
