- Подробности
-
Опубликовано 08.10.2013 00:00
На нашем сайте уже была публикация по книге Сёрена Кьеркьегора “Евангелие страданий”. Сегодня мы решили предложить вашему вниманию еще несколько её фрагментов.
Веруй, что иго во благо тебе. Это благое иго есть иго Христово. Но каково тогда это иго? Да, оно может быть крайне различным, но только то иго — Христово, о котором страдающий верит, что оно во благо ему. Тем самым, рассуждая по-человечески, не прибавляется никаких новых страданий, но и из прежних тоже не убавляется ничего; то есть всё остаётся неизменным; и всё же тем самым дана эта великая мысль, эта точка опоры вне Земли: вера.
Это не изобретение мирского ума, не плод его мелочной и болтливой деловитости, без конца рассуждающей о пользе и благе: нет, это немногословная вера, которая верит в благое. Можно, пользуясь мирским умом, ползти по миру, уклониться от многих неприятностей, от некоторых отбрехаться, для некоторых найти средство, позволяющее их разрешить; но всё это так же далеко отстоит от веры, как от того, чтобы двигать горы.
Когда вера держится благого и движет гору, тогда радость веры столь велика, что иго поистине легко. Именно представление о том, насколько тяжело то, что однако удаётся сделать с помощью веры, делает иго лёгким. Когда кто-нибудь поднимает перо, он говорит: это легко; но когда кто-то подходит к огромному весу, и, видя его, отчаивается в своих собственных силах, но всё же берётся за него, и вот ему удаётся поднять этот вес: тогда его охватывает такая радость, что он, радостно удивляясь этому чуду, восклицает: это легко.
* * *
Верующий по-человечески понимает, сколь тяжко страдание, но удивлением веры удивляясь тому, что оно для него благотворно, говорит божественно: оно легко. Он говорит по-человечески: это невозможно, но он говорит опять же с удивлением веры о том, что это ему во благо, чего он по-человечески не способен понять.
Бремя Мое легко. В чём состоит кротость, если не в том, чтобы нести тяжкое бремя легко, также как нетерпение и угрюмость — в том, чтобы тяготиться и лёгким бременем.
Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф 11:29). Да, Христос был кроток. Если бы Он не был кротким, то Он ведь не был бы Тем, Кем Он, как Он Сам свидетельствует, был; но если бы Он не был кротким, тогда Он и не страдал бы так много, тогда мир сам содрогнулся бы от той несправедливости, которая творилась против Него, но Его кротость покрывала вину мира. Он не заявлял о Своей правоте, Он не ссылался на Свою невиновность, Он не говорил о том, сколь сильно они погрешали против Него, ни единым словом Он не привлекает внимания к их вопиющей к Небу вине; даже в последнее мгновение Он говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают.
* * *
Мы сказали о том, как христианин легко несёт тяжкое бремя; о том, что он, как и прочие люди, не избавлен от бремени, но поскольку он христианин, он несёт своё бремя легко. Если кто и несёт благое иго и, будучи тяжко обременён, несёт лёгкое бремя, то только христианин!
Но когда Христос говорит о лёгком бремени, когда Он говорит: Моё бремя, тогда можно подумать, что есть какое-то особое бремя, которое Он возлагает на тех, кто следует за Ним. Он дал им нести легко обычные для людей бремена, но есть у христиан и некое особое лёгкое бремя. Каково же оно? Но сперва давайте спросим о том, какое из всех остальных бремён самое тяжёлое? Вероятно, это сознание греха, о чём, впрочем, мы не будем здесь спорить. Но Тот, Кто разрешает от сознания греха, даруя вместо него сознание, что ты прощён: Он разрешает ведь от тяжкого бремени и вместо него дарует лёгкое.
Однако разве же это бремя, пусть даже оно и названо лёгким? Да, если кто не желает понимать, что быть прощённым — это тоже бремя, пусть и лёгкое бремя, то он принимает прощение всуе. Прощение не должно быть заслужено, и потому оно не тяжко; но его не следует и принимать словно сущий пустяк: не настолько оно и легко. Прощение не требует себе награды, так что оно не является дорогостоящим; оно не требует себе награды, но оно не должно и вменяться в ничто: ведь слишком дорогой ценой оно куплено.
Прощение, примирение с Богом — это бремя, которое легко нести, однако оно легко только для кротости, ведь для плоти и крови это тяжелейшее бремя, ещё тяжелее, чем сознание греха, это бремя весьма досаждающее. Поэтому так же, как христиане всегда должны узнаваться по кротости, так и всё сущностно христианское таково, что в него можно верить только в кротости. Всякий перегиб как в сторону мрачности, так и в сторону легкомыслия, это верный признак того, что веры здесь на самом деле нет.
Ведь Христос пришёл в мир не для того чтобы сделать жизнь лёгкой в том смысле, как это понимает легкомысленный, и не для того чтобы сделать её трудной в том смысле, как понимает это мрачный, но для того чтобы возложить на верующих это лёгкое бремя. Легкомысленный желает, чтобы забыто было всё, его вера тщетна; мрачный желает, чтобы ничто не было забыто, его вера тщетна. Но тот, кто верует, верит, что всё забыто, но так, что он несёт одно лёгкое бремя — ведь разве не несёт он воспоминание о том, что ему всё это прощено!
Легкомысленный желает забыть даже и это воспоминание, желает, чтобы всё было прощено и забыто. Но вера говорит: всё забыто, помни, что это тебе прощено.
Мрачный не желает забывать, он не желает помнить, что ему это прощено; он будет помнить вину: потому он не способен верить. Но с прощения в верующем должна ведь начаться новая жизнь, так что прощение поэтому никак не может быть забыто. Здесь детоводителем ко Христу служит уже не закон, но Христово прощение, этот кроткий детоводитель, который не смеет напомнить о том, что забыто, и всё же смеет постольку, поскольку говорит: не забудь лишь о том, что тебе это прощено. Это не просто забыто, но это забыто в прощении. Всякий раз, когда ты вспоминаешь прощение, это забыто, но когда ты забываешь прощение, это не забыто, и тогда ты потерял прощение.
