- Подробности
-
Опубликовано 06.05.2014 00:00
Второй том трилогии «Церковь, Тело Христово» имеет подзаголовок: «Отношения между Церквами». Соответственно, посвящен второй том отношениям между Православными Поместными Церквами; помимо этого, затрагивается проблема взаимоотношений православных и инославных христиан.
Как известно, успех научного исследования во многом зависит от верной постановки вопросов. Тема отношений между Поместными Церквами неизбежно приводит исследователя к вопросу о первенстве одной из Поместных Церквей, о примате какой-либо кафедры. Думается, что в книге Ж.-К. Ларше выбрана удачная постановка проблемы. Она просматривается уже в названии начальных
глав книги: «Глава 1. Вопрос о первенстве кафедры Рима. Глава 2. Вопрос о первенстве кафедры Константинополя». В этом можно видеть ценную особенность экклезиологического труда Ларше.
Связывать вопрос о первенстве Константинополя с вопросом о первенстве
Рима справедливо с точки зрения истории и с точки зрения актуальных вопро-
сов нашего времени: какие прерогативы на сегодня числит за собой Константи-
нопольский Патриархат, насколько это канонически обосновано, как понимать
первенство чести Константинопольской кафедры среди других Православных
Автокефальных Церквей?
Итак, отправная точка рассуждений — Рим. Учение о Риме развивалось в те-
чение столетий и приняло свой финальный вид уже в католической петрологии,
в доктрине о Папе Римском — преемнике святого Петра, наместнике Христа.
Первенство Рима часто связывают с тем, что это кафедра апостольская, древняя
и влиятельная. Ларше отмечает, что есть и другие апостольские по своему про-
исхождению кафедры, причем Иерусалимская кафедра древнее Римской, Ан-
тиохийская кафедра была основана Петром еще до его прибытия в Рим (c. 95).
Единственную причину для примата Рима можно усмотреть в том, что эта кафе-
дра находилась в столице империи (c. 11). У Римской кафедры на протяжении
веков не было каких-то исключительных привилегий, которые не имела бы ни
одна другая кафедра.
В 330 г. произошло важное событие: Константинополь стал столичным го-
родом Империи, при этом Рим не полностью утратил былое значение. И отцы
II Вселенского собора провозгласили: первой по чести остается кафедра древне-
го Рима, а второй по чести считается кафедра «нового Рима», Константинопо-
ля. Обоснование было в том, что Константинополь теперь — имперский город.
Причина чествования Константинополя — «политическая». Рим не протестовал,
что Константинопольская кафедра, которую не апостолы основали, удостоилась
такой высокой чести1. Рим запротестовал только в эпоху IV Вселенского собора,
когда некоторые епархии были официально приписаны в подчинение Констан-
тинополю, а Рим считал их своими.
В 588 г. за Константинопольским епископом был официально закреплен
титул Вселенского Патриарха. Причины этого нужно видеть опять-таки в по-
ложении столичного города, имеющего всеимперское значение. Против ново-
го титула Константинопольского епископа выступил Папа Римский Григорий
Великий.
Константинополь и Рим не «делили» меж собой Империю на подчиненные
им две части — Восточную и Западную. Ларше обращает внимание на то, что
в восточных областях Империи Константинополь был второй по чести кафе-
дрой, а не первой. Характерно, что, признавая за Римской кафедрой первенство
чести, Патриарх Константинопольский Иоанн X в послании к Папе Римскому
Иннокентию III отказывается считать Рим матерью всех Церквей (Р. 17). Факты
апелляции со стороны других Поместных Церквей к кафедре Константинопо-
ля или Рима не делают эти апеллирующие Поместные Церкви подчиненными
Риму или Константинополю. Случаи учреждения Константинополем ставропи-
гий на территории других Поместных Церквей не являются канонически обо-
снованными решениями, а лишь «обычаем». Еще раз: подчинения Восточных
Поместных Церквей Константинопольской кафедре не было. Ларше со ссылкой
на работу С. Троицкого пишет, что Константинополь не имел права действовать
от имени других Автокефальных Церквей (c. 106). При этом автор признает, что
само понятие о первенстве чести (τæ πρεσβεçα τèê τιμèê) до сих пор является для
богословов дискуссионным.
Путь Константинополя к положению первой по чести кафедры был долгим.
На этом пути было много важных обстоятельств: Александрийскую кафедру
(и отчасти Антиохийскую) несколько скомпроментировало и ослабило моно-
физитство, кроме того, заметно повлияла экспансия ислама, наконец, что ка-
сается древнейшей Иерусалимской кафедры, то ее паства была малочисленна
и влияние невелико. Все это придавало больше значимости Константинополю.
Однако говорить о первенстве кафедры Константинополя приходится лишь на-
чиная с 1054 г. Именно «великая схизма» лишила Рим чести быть первой кафе-
дрой (c. 87).
Прослеживая историю канонического статуса Константинопольского Па-
триархата, Ларше замечает, что каноны всегда принимались Церковью с учетом
конкретных исторических обстоятельств; когда эти обстоятельства менялись, то
и каноны могли меняться, а некоторые даже и отменяться. Поскольку прерога-
тивы Константинополя связаны с имперским статусом кафедры, то в этом во-
просе важным историческим обстоятельством является падение Византийской
империи. Ларше вплотную подходит к вопросу о том, как нам в сильно изменив-
шихся с XV в. исторических условиях жизни Церкви размышлять над вопросом
о первенстве чести нового Рима (c. 112).
Каково же положение дел сейчас? Ларше отмечает, что благодаря полити-
ке глобализации «Константинопольский Патриархат стал в XX в. источником
серьезных проблем для православного мира» (c. 112). Константинополь претен-
дует на то, чтобы объединять православных во всем мире, однако на деле разде-
ляет их, учреждая параллельную православную иерархию в Эстонии, Молдавии,
Украине.
Добавим к богословским размышлениям Ларше, что по вопросу о первен-
стве во Вселенской Церкви недавно была опубликована позиция Московского
Патриархата. Этот официальный Синодальный документ нашей Церкви затра-
гивает ряд важных церковно-канонических проблем: «Перенесение функций
служения первенства с уровня епископии на вселенский уровень, по существу,
означает признание особого вида служения — «вселенского архиерея», обладаю-
щего учительной и административной властью во всей Вселенской Церкви. Та-
ковое признание, упраздняя сакраментальное равенство епископата, приводит
к появлению юрисдикции вселенского первоиерарха, о которой ничего не гово-
рят ни священные каноны, ни святоотеческое предание, и следствием которой
становится умаление или даже упразднение автокефалий Поместных Церквей.
В свою очередь, распространение того первенства, которое присуще предстоя-
телю автокефальной Поместной Церкви (по 34-му Апостольскому правилу), на
вселенский уровень наделило бы первенствующего во Вселенской Церкви осо-
быми полномочиями вне зависимости от согласия на это Поместных Право-
славных Церквей... потребовало бы и соответствующего перенесения проце-
дуры избрания первенствующего епископа на вселенском уровне, что привело
бы уже к нарушению права первенствующей автокефальной Поместной Церкви
самостоятельно выбирать своего Предстоятеля... В Православной Церкви нет и
никогда не было единого административного центра на вселенском уровне»2.
Глава 3 книги Ларше обсуждает проблемы диаспоры, особо остро заявив-
шие о себе в XX столетии, по причине масштабных социальных потрясений.
Ларше критикует практику некоторых Поместных Церквей рассматривать в ка-
честве своей канонической территории практически весь мир. Так, например,
Кипрская Церковь считает своей паствой православных христиан, живущих на
средиземноморском острове и в многочисленных странах диаспоры — всех, кто
считает себя киприотом. В связи с этой проблемой в рецензируемой книге кри-
тикуется непризнание Константинополем автокефалии Американской Церк-
ви, критикуется (может быть, резковато) и практика поставления «титулярных»
епископов. Критикуются и те греческие авторы, которые фактически продол-
жают делить православных на «эллинов» и «варваров» (c. 136–140), что давно
воспринимается как анахронизм.
Глава 4 разбирает тему «Православная Церковь и иные христианские ис-
поведания». Автор констатирует тот печальный факт, что христиане разделены,
правда, это не означает, что сама единая святая апостольская Церковь раздели-
лась на многие общины-исповедания, как утверждают сторонники протестант-
ской «теории ветвей». Любовь к Богу и ближнему подвигает христиан искать
единства, однако желанным является единство в любви и истине. А значит, во-
прос о единстве не предполагает догматического релятивизма. Как и следовало
ожидать, Ларше дает обзор различий между православной догматикой и като-
лическими доктринами, а также учениями «нехалкидонских», «неэфесских» и
протестантских конфессий. Разбирает и вопрос о том, как принимались ино-
славные в лоно Православной Церкви. Интересно, что греческая практика при-
соединения католиков через крещение появляется в XVIII столетии — в услови-
ях прозелитической активности инославных миссионеров (c. 203).
Очередной том Ларше по экклезиологии получился весьма полемическим
по звучанию — гораздо более полемическим, чем первый том трилогии. Второй
том по экклезиологии показывает, насколько для Ларше важен исторический
подход к богословским проблемам. Обсуждая в первой главе тему первенства
Римской кафедры, французский богослов не ограничивается классическими
замечаниями, которые присутствуют в текстах по сравнительному богословию
(они у Ларше, конечно, тоже приводятся), — перед читателями Ларше развора-
чивает целую «богословскую историю», начиная от первых веков христианской
эры и до провозглашения Ватиканского догмата о Римском Папе. Тот же самый
исторический подход к богословской проблематике мы видим и в других гла-
вах второго тома, а равно и в других печатных трудах Ж.-К. Ларше. Взвешенный
и методичный исторический подход в догматических работах Ларше имеет для
них такое же основополагающее значение, как и для его патрологических работ.
И, что приятно отметить, этот подход реализуется отнюдь не в ущерб внутрен-
ней логике текста.
Диакон П. Б. Сержантов
