- Подробности
-
Категория: Это интересно
-
Опубликовано 23.12.2011 00:04
Это было, как мне помнится, в 1924 году. В Москве, на Петровке, в высоком особняке помещался Музей Наркомзема. И там, на втором этаже был зал, где, в доказательство несуществования мощей (а существования мумификации) под большой витриной, под стеклом с перекладинами, лежали мощи Св. Иоасафа Белгородского, а над ним, сбоку, на длинной полке, в стеклянном гробике лежал маленький, с искаженным лицом, в позе самозащиты, труп бывшего фальшивомонетчика, убитого во время дележа денег. Он был найден в сухом подвале. И рядом на маленькой полочке лежала засохшая мертвая крыса. А по стенам и под лестницей висел рассказ о них и о мумификации, вывешенный начальством Музея, для “просвещения” народа. В соседних залах, в спирту, я видела 2-х голового новорожденного и прочие “чудеса” природы.
Св. Иоасаф был епископ. Епископов, мне сказали, хоронят с длинными волосами, как полагается православному священству, но теперь он лежал остриженный под первый номер еле серебристой головы. Я видела образ его, и сразу узнала нос с горбинкой, строгие благородные черты. Высокого роста, епископ лежал обнаженный, с куском картона на чреслах, закрытые глаза — не видели, слава Богу! И стали мы с сыном-подростком ходить в Музей, прикладываться к мощам, стараясь делать это незаметнее. Думаю, мы не были единственными.
На стенах вывешивались вопросы населения, на которые через несколько дней тем же способом отвечали служащие Музея. Один из этих вопросов я запомнила: “Почему плохо пахнет фальшивомонетчик?” Мальчишеские глаза сына лукаво смеялись и голос был весел — Что они ответят народу, что? На стенах ответа не вывесили, но полка со стеклянным гробиком — исчезла: точно ее и не было.
И, кажется, все? Да, так казалось. Но прошло много лет — считаю не менее десяти, и надо же, чтобы именно мне пришел этот ответ и я его тут записала. В 30-х годах и даже в их середине я преподавала английский язык научным работникам учреждений и шла с урока вместе с молодой женщиной, старостой группы. Как зашел разговор о Музее Наркомзема — не помню. Но моя спутница оживилась: “Я работала в одной лаборатории, имевшей отношение к больнице Склифосовского, бывшей Шереметьевской. И к нам привезли мумифицированного фальшивомонетчика, убит своими коллегами. Он стал издавать дурной запах, а его надо было вернуть в зал Музея Наркомзема. Фальшивомонетчика принялись бальзамировать. Сколько над ним старались! Все усилия, все знания приложили. Но, должно быть, перестарались — потому что он у них под руками вдруг рассыпался в вонючий прах». И тогда я рассказала моей спутнице начало этой истории...
